Князь Храма, по имени Театр

   Любите жизнь, покуда живы.
   Меж ней и смертью только миг,
   А там не будет ни крапивы,
   Ни роз, ни пепельниц, ни книг.
   И солнце даже не заметит,
   Что в глубине каких-то глаз
   На этой маленькой планете
   Навеки свет его погас.
            С. Я. Маршак

Я все думала, с чего начать свою статью о вечере-спектакле Бориса Казинца, "65 лет на сцене. - Монолог Актера".

Известно, что самое тяжёлое - это начать статью. Вступление, именно оно задаёт тон, потом когда первый аккорд взят и определён ритм, текст пишется достаточно легко.

Итак начнём, театр был полон... , правда ни лож, ни райка в этом театре - нет. Это небольшой театр, который называется Randolph Road Theatre, находится он в Силвер Спринг, недалеко от Роквилла, штат Мерилэнд. Сцена полукруглая, зрительские ряды начинаются сразу от сцены, которая, отделена от зала небольшим бордюром. Уже не первый год в этом театре проходят спектакли «Театра русской классики» под руководством народного артиста Грузии Бориса Казинца.

Зрителей было много, многие пришли с цветами.

В 2015 Казинец отмечал свой юбилей – 85- летие со дня рождения. Грузинское театральное общество также решило отметить этот день и пригласило Казинца приехать в Тбилиси. В Грузии Бориса Михайловича помнят и любят, и юбилей отмечался на широкую ногу. К своему юбилею Борис Михайлович подготовил программу, которую он назвал "В карете прошлого..." Монолог актёра. Вот этот спектакль он и решил показать зрителям Большого Вашингтона, где его знают, любят и чтут.

Вы только вдумайтесь в дату «65 лет на сцене» - ведь это много, это большая, огромная жизнь. В этом возрасте уходят официально на пенсию, а здесь 65 лет на сцене.

Родился Борис Казинец 16 октября 1930 г., и врач-акушер в знаменитом московском роддоме им. Грауэрмана, который и по сей день находится на Арбате, принимавший роды у его молодой мамы, назвал его артистом.

Борис Михайлович начинает рассказывать о Москве 30-х годов, вспоминает, что это был год смерти Маяковского. На похороны поэта ходили родители Бориса Казинца,так что любовь к этому поэту ему передалась, как сейчас любят говорить, на генетическом уровне. Борис Михайлович вспоминает стихи Маяковского "Хорошее отношение к лошадям". И какая-то общая звериная тоска плеща вылилась из меня и расплылась в шелесте. «Лошадь, не надо. Лошадь, слушайте —чего вы думаете, что вы сих плоше?  Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь".

Через полтора года после рождения сына отцу Бориса, молодому журналисту, работавшему тогда в московской газеты "Гудок", той самой, ныне легендарной, там в начале 20-х годов собралась очень неплохая компания журналистов, позже ставших знаменитыми писателями - Ильф и Петров, Зощенко, Катаев, Булгаков, Паустовский, предложили новое назначение поехать спецкором газеты «Машиностроение» в Ростов-на- Дону. Прихватив полуторагодовалого сына Борю и красавицу жену, Михаил Казинец-старший селится в Ростове. Как всем кажется ненадолго, оказалось, на всю жизнь. В этом городе прошло детство и школьные годы Бориса Михайловича.

В 1936 году в Ростов, неожиданно переезжает столичный, знаменитый на всю страну театр -студия, под руководством Юрия Александровича Завадского. Театр становится театральной меккой страны. Каждая постановка Завадского становится событием в театральной жизни не только Ростова, о них пишут в центральной прессе.

В Ростов начичают приезжать известные театральные критики, театральная общественность из Москвы. Как часто бывает, именно талантливые ученики оказываются строптивыми и непослушными. Так произошло и с Юрием Завадским. Проучившись у Станиславского и уже сыграв роль графа Альмавивы в постановке К. С. Станиславского "Женитьба Фигаро или безумный день" Бомарше, Завадский вдруг покидает МХАТ и примыкает к отпочковавшейся от МХАТа 3-ьей студии под руководством Евгения Багратионовича Вахтангова.

В театре - студии Завадский работает и художником, и помощником режиссёра, помогает Вахтангову в постановках спектакля и занят как актёр во всех спеклях мастера. Здесь Завадский сыграл святого Антония в пьесе модного в дореволюционной России Мориса Метерлинка "Чудо святого Антония", и принца Калафа из сказки Гоцци "Принцесса Турандот" самого прославленного, предсмертного спектакля Е.Б. Вахтангова, премьеру, которого его создатель так и не увидел.

После смерти Вахтангова Завадский возглавлял в Вахтанговском студию до 1924 года. А позже создал свой театр-студию. В ней уже тогда стали играть и Марецкая, и Мордвинов., и Плятт. Пишу о самых известных актёрах, которые зрители знают по фильмам. В Москве, да и по советскому Союзу Завадский был так популярен, что выходили даже спички с изображением ЮА в роли Калафа (кстати, так Завадского всю жизнь все звали в театре).

Но рассказ мой не о Завадском. Я хочу, чтобы те, кто будет читать мою заметку, и кто не очень знаком с тем временем, могли бы себе представить степень популярности этого театра и этих актёров, которые приехали в Ростов-на-Дону в 1936 году. Почему театр Завадского был отправлен в Ростов? Об этом есть несколько версий, в театральных кругах ходят об истории высылки театра Завадского легенды, но это уже иная тема и история.

Я только хочу, чтобы читатель представил себе довоенный Ростов, новый театр, которого за величину в народе прозвали "трактором". Он и до сих пор стоит в самом центре Ростова и производит довольно сильное впечатление своими размерами и необычной, монолитной архитектурой.

В этом театре, за кулисами, прошло все детство маленького Бориса Казинца. Его мама была замечательная портниха и модистка, и её пригласили в театр работать в пошивочном цеху. Кто хоть немного знаком с театральным процессом знает какая это редкая специальность – умение шить театральные костюмы.

Борис Михайлович вспоминает, что он целые дни проводил в театре, крутился за кулисами, смотрел все репетиции и все спектакли. Все этя театральная атмосфера, несомненно, оказала огромное влияние и повлияла на будущий выбор профессии

Борис Михайлович вдруг вспоминает другой эпизод из своего детства. Праздник 7-го ноября. Он – маленький, с отцом на трибуне. Парад казацких полков. Зрелище красочное, Кубанские казаки - все в красном, серебряные позументы, сбруя, красавцы кони, за ними донские в синем с краными галунами - все красочно, все сверкает. Один казацкий полк сменяет другой. Ребёнок, воодушевленный картиной парада, громко спрашивает у отца, слышно было всем, сидящим на трибуне:- А еврейские казаки бывают?

1941 год. Начало Великой Отечественной войны. Отец уезжает на фронт, а мама с Борисом - в эвакуацию. Борис Михайлович вспоминал, как они с мамой на пароходике, со смешным названием "Марксистка" плыли от Сталинграда по Волге, а потом дальше по Каме и проезжали мимо Елабуги, место, в котором Марина Цветаева -великий русский поэт, трагически закончила свое пребывание на земле. Конечно, в то время Борис Казинец и понятия не имел, что есть на свете такая поэтесса, но позже, когда были напечаны ее стихи, ее трагическая биография, и стало известно об ее страшном уходе в Елабуге, он вспомнил название городка, мимо которого они с мамой проплывали в те дни.

И Борис Михайлович начинает читать стихи Марины Цветаевой "Спасибо вам, что вы больны не мной... ". И хотя стихи эти были написаны Мариной Цветаевой в далеком 1915 году, но чуткий артист понимал, что для многих в зале приятно услышать узнаваемый текст, а это стихотворение, благодаря Рязановскому фильму " Ирония судьбы", знакомо многим.

Монолог о себе Борис Михайлович перемежал то рассказом, то стихами, то отрывками из спектелей, в которых он играл; и ещё музыка, которую он подобрал, создавала особую атмосферу в этом монологе-спектакле.

После Цветаевой он читает Семена Гудзенко "Перед атакой". .."Когда на смерть идут — поют,а перед этим можно плакать. Ведь самый страшный час в бою — час ожидания атаки.А какой пронзительный конец у этого потрясающего стихотворения. - ... Бой был короткий. А потом глушили водку ледяную, и выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую."

Часть войны прожили в селе Карагай, он вспоминал как работал пастухом, зарабатывал, чтобы помогать матери. Но больше вдохновила его на эту работу фильм Г.Александрова лые ребята». И здесь в сельской школе Борис Казинец впервые вышел на сцену, сыграв в спектакле А.Н. Островского "Бедность не порок".

После войны семья вернулась в Ростов, возвратился живым, хоть и раненым, отец Михаил Григорьевич Казинец. Это было чудо, большинство советских семей своих мужчин потеряли на войне.

Увлечение театром не прошло, сценой Борис уже был "болен" серьёзно, начал заниматься в различных драматических кружках. В 1948 году, после окончания школы, на семейном совете было решено, что он поедет учиться в родной город Москву.

Юный Борис Казинец приезжает в Москву и подает документы во все театральные московские институты и никуда, ни в один из вузов не проходит. ( sic!)

Мне хочется напомнить, что это был за год. 1948 год был годом образования государства Израиль. Сталин, уязвлённый тем, что евреи как он считал, "коварно" обманули его, что не получилось осуществить давно задуманную им экспансию на Восток, начал осуществлять свою страшную антисемитскую кампанию. Началом этого было убийство в Минске знаменитого на весь мир артиста Соломона Михоэлса, который являлся не только главным режиссёром и художественным руководителем еврейского театра "Госсет", но и первым председателем антифашистского международного комитета (ЕАК). После смерти Михоэлса, театр был вскоре закрыт, труппа расформирована и распущена.

Был также закрыт антифашистский комитет , а через 3 года в 1952 г.12 человек руководителей и членов ЕАК были расстреляны по приказу Сталина в подвалах Лубянки, а 110 репрессировано.

Не так давно, в 2004 г., усилиями Международного культурного центра имени С. Михоэлса на Донском Кладбище в Москве после долгих лет препятствий, наконец, удалось открыть мемориал в память 12 погибшим руководителям Антифашистского Комитета (ЕАК). На гранитной стелле (скульптор Марк Шуб) изображена минора и выгравированы имена всех 12 расстреленных человек.  Среди имен расстрелянных есть имя Л.Я Тальми - это отец близкого родственника Бориса Казинца, мужа его двоюродной сестры Инны Тальми, Владимира Тальми.

В своём рассказе Б.М. ни одним намеком не коснулся этой темы, это моя версия. Иначе как ещё можно объяснить, почему талантливый видный красавец-парень не прошёл ни в один из московских театральных вузов.

Но ему опять повезло. В тот день, когда Борис не нашёл своей фамилии в списках зачисленных студентов, он, выйдя из ГИТИСА, удрученный, направился не в сторону Арбатского метро, а в противоположную, и вышел, идя по Собиновскому переулку, к театру им Революции, ныне Театр им Маяковского. Вдруг он увидел на дверях театра объявление на небольшом листочке бумаги. Где было написано, что Охлопков, тот самый Николай Охлопков, уже сыгравший Буслая в фильме "Александр Невский", рабочего Василия в дилогии "Ленин в Октябре" и "Ленин в 1918" , Барклая де Толли в знаменитом фильме "Кутузов" и комиссара в фильме "Повесть о настоящем человеке", Лауреат шести(!!!) Сталинских премий, любимец Сталина, объявляет дополнительный театральный конкурс в студию при своём театре. Казинец с блеском проходит конкурс и становится студентом, сначала театра-студии им. Революции, а потом того же самого ГИТИСа. После окончания ГИТИСА подающего надежды молодого актёра в Москве не оставили. Напоминаю годы учебы и окончания:1948-1952. Ещё не умер "Вождь и Учитель", к этому времени уже вышла статья об убийцах в "Белых халатах".

Началась сталинская вакханалия, вошедшая в позорную историю СССР как "Борьба с космополитизмом", когда под космополитами подразумевались советские граждане преимущественно с еврейскими фамилиями, а потом в 1952 г., так называемое "Дело врачей, или "убийц в белых халатах".

Сталин решил, что евреи во всем виноваты, не оправдали его надежд.

Сделаю опять небольшое отступление.

Недавно я прочитала книгу Бенедикта Сарнова "Случай с Эренбургом." Так вот в этой книге Сарнов подробно рассказывает об этом страшном времени. Как знаменитые евреи по национальности вынуждены были подписать текст письма (мне в этой статье не хочется упоминать эти фамилии, поверьте, они очень знаменитые). В этом письме, все эти ученые, академики, актёры, писатели, музыканты стадно осуждают свой народ и предлагают партии и правительству, весь народ (!) выселить для исправления на окраину страны. Приготовлены были уже бараки, подогнаны составы. Кто хочет прочитать, отсылаю к этой книге.

Эренбург, единственный из всей этой компании знаменитых евреев, отказался поставить свою подпись под этим письмом. Нет, он не отказался подписывать это письмо. Он сказал, что он напишет письмо Сталину, и в этом письме Сталину он предложил свой вариант формулировки, и Сталин проглотил наживку, и пока в кулуарах ГБ подготавливали по приказу Сталина несколько иную мотивацию высылки евреев из городов на окраину страны, наступил тот самый день, 5 Марта 1953 г. По версии Бенедикта Сарнова, именно благодаря этому письму Эренбурга, это жуткая акция по выселению евреев по всей территории Советского Союза не произошла.

Кстати, 5 Марта 1953 совпал с Праздником Пурим, когда в Вавилоне, визирем Аманом, подготавливалось массовое убийство евреев, и только благодаря Мордехаю и царице Эстер, любимой жены царя Ахашвероша, это массовое злодеяние не состоялось.

Бенедикт Сарнов вспоминает, как его отец в один из таких дней празднично оделся и вышел на улицу Горького и, безошибочно находя глазами еврея, здоровался, старомодно приподнимая шляпу. Сарнов писал, что он долгие годы не мог понять, что означал этот выход его отца. В книге своих "Воспоминаний" он, вспоминая об этих днях, вдруг понял, почему его отец вышел на прогулку. " Это был выход ликующего Мордехая.

Так вот, в своем монологе Борис Михайлович не касался этой темы. Он просто упомянул, что в 1950 году, их училище под руководством Н. П. Охлопкова было вдруг неожиданно расформировано. С их курса четверых ребят, среди которых был Глеб Стриженов, забрали в студию МХАТ, остальных же, после некоторых мытарств, взяли к себе в класс народные артисты МХАТа И.А.Лобанов и В.В.Готовцев,

В 1952 г. Казинец закончивает учебу в ГИТИСе, в Московские театры устроиться не удается. Нет московской прописки. Ему предлагают уехать на периферию. Казалось, прямая дорога назад, домой, в родной город Ростов, где была квартира и прописка, и любимые мама и папа. И очень даже неплохой театр - Ростовский Академический театр драмы и комедии. Но в 1952 году, отец - Михаил Григорьевич Казинец за статью о строительстве Волго-Донского судоходного канала теряет не только работу, но и лишается партийного билета,.

В 1952 г. в Ростовский театр Казинец на попал, но на судьбу он не сетует. Он, как мы увидим, никогда не унывает, и во всем видит положительныйе результат. Считает себя баловнем судьбы. В Новочеркасском театре им В.Ф. Комиссаржевской оказалась вакансия для молодого актёра. Здесь он переиграл множество ролей.

На вечере Борис Михайлович усмехнувшись сказал, что мысль о том, что еврей будет играть в самом сердце казачества, показалось тогда ему привлекательной.

Самое важное, это то, что он много играет. Премьеры выпускались чуть ли не каждый месяц. Его амплуа - герой-любовник. Он за два года успевает переиграть множество пьес классической западно-европейских драматургов, тут и Гольдони, и Кальдерон, и Лопе де Вега.

А в 1954 г. вдруг в жизни Бориса Казинца опять происходит чудо. Вот такие чудесные перемещения в дальнейшем с ним будут случаться не единожды.

Ему вдруг предлагают поехать в Вену, в Австрию. Там в это время организовывается Театр Центральной группы войск Советской Армии.

Вы только представьте себе, что за ощущение было у молодого человека, который после южной провинции, оказывается в самом сердце Европы, в Австрии. Этот театр объездил все города, где базировалась войска советской армии. Выступали на сценах Будапешта, Братиславы, Вены А ведь железный занавес ещё никто не отменял. Разве не похоже на чудо?

Борис Михайлович вспоминает об удивительных встречах, которыми одарила его судьба.

Театр базировался в Бадене. Там был театр "Раймунд-театр" и вдруг советские актеры, а среди них и Борис Казинец узнают, что в этом театре играет знаменитая немецкая актриса Марика Рокк. В свой выходной день они с большим трудом попадают в театр, чтобы посмотреть на живую легенду. (Германия была поделена на зоны, и Раймонд-театр находился на французской территории, советским запрещалось ходить на чужую зону, но молодые актеры ради искусства все-таки пошли на риск). Старшее поколение советских зрителей должно помнить это имя по трофейному фильму "Девушка моей мечты", который демонстрировался на советских экранах после войны.

Однако, вместо 5 лет театр Советских групп войск, пробыл в Европе лишь два года, так как после Венгерских событий, театр расформировали и часть актёров должны были вернуться домой. Казинец возвращается в Москву и пробует найти работу в каком-нибудь из столичных театров, но пресловутая московская прописка, вернее ее отсутствие, и на этот раз не дает возможность устроиться в Москве. Его приглашают в Ростовский театр комедии.

Здесь он продолжает много играть, в Ростове его любят, появляются поклонники и поклонницы, которые приходят специально на спектакли с его участием. Но тут у Казинца случается конфликт с режиссером театра. Тот, будучи маленького роста, как-то особенно недолюбливал высоких, породистых, красивых актёров и позволял себе их унижать. На генеральной репетиции спектакля, по сути дела, на сдаче, (у людей театра такие показы называются для своих, приходят не только родственники, но стараются прийти актеры не занятые в спектакле, из своего и других театров, театральная общественность, журналисты и т.д.) между Казинцом и режиссером, который позволил себе неэтично вмешаться в игру и прервать показ в середине спектакля, произошел ужасный скандал. Молодого актера Казинца уволили с формулировкой запрета играть во всех драматических театрах Российской Федерации, по сути дела, это был волчий билет на профессию.

Рассказ о своих приключениях, об изгибах и непредсказуемости актёрской судьбы Борис Михайлович вдруг прерывает и читает нам отрывок из поэмы Евтушенко «Братская ГЭС» - Казнь Степана Разина. «. ...От себя не отрекаюсь, выбрав сам себе удел. Перед вами, люди, каюсь, но не в том, что дьяк хотел. Голова моя повинна. Вижу, сам себя казня: я был против - половинно, надо было - до конца. Нет, не тем я, люди, грешен, что бояр на башнях вешал. Грешен я в глазах моих тем, что мало вешал их. Грешен тем, что в мире злобства был я добрый остолоп. Грешен тем, что, враг холопства, сам я малость был холоп.»...

Вот уж кем-кем, а холопом Борис Михайлович никогда не был. Унижать себя не позволял. Может, поэтому и прочитал этот потрясающий отрывок из поэмы.

Ну и тут актерское братство оказалось поистине изобретательным, ему нашли работу в филармонии. Казинец стал ведущим хора донских казаков. Ездил по стране, гастролировал, хорошо зарабатывал. Но ведь быть ведущим, это мягко говоря, не совсем то, что настоящий актер должен делать. В Ростове Казинца как актера обожали и ценили, стали думать, как вернуть его обратно в театр. Близкие друзья придумали ход, как ввести Бориса в оперетту. Ведь запрет касается лишь драматических театров, а работать в оперетте никто не запрещал. Его ввели в оперетту Легара "Фраскита". А позже, как это частенько происходит на театре, в Академическом Ростовском театре, любимец Ростова, народный артист РСФСР Александр Александрович Никитин, сыгравший у Радлова во время войны в знаменитой пьесе Корнейчука "Фронт", предложил Казинцу сыграть Горацио в «Гамлете». Его загримировали, а фамилию не указали. На сдаче спектакля Горацио - Казинец очень понравился начальнику управления культуры. Когда же правда все-таки вышла наружу, то конфликт был разрешён. Казинцу разрешили вернуться на сцену. Переиграл он в это время много, но когда на пост главного режиссёра был назначен Энвер Бейбутов - брат знаменитого певца Рашида Бейбутова, Казинец не выдержал низкий уровень "номенклатурно-хорошего" режиссёра и уехал из Ростова в Пермь.

Время работы в Пермском театре, по его словам, был одним из самых плодотворных периодов его актёрской жизни. Он как всегда много играет. В его репертуаре «Иркутская история» Арбузова (Виктор), «Живой труп» Толстого, (Каренин). «Зыковы» Горького, «Красавец-мужчина» А. Островского (Окаемов). Роли разнохарактерные, интересные.Здесь он впервые пробует себя как педагог, набирает свой театральный курс. На курсе у него училась будущая актриса театра сатиры Нина Корниенко.Читатели ее должны помнить в роли Сюзанны в блистательной постановке В.Плучека «Женитьба Фигаро» в театре Сатиры В Пермском театре начинал работать тогда совсем молодой Георгий Бурков, с которым они подружились.Одной из партнерш Казинца в Перми, была великолепная актриса Иза Высоцкая тоже выпускница МХАТа и первая жена Владимира Высоцкого.

Я написала великолепная не случайно. В1986 г. по работе, как театральный критик, я поехала в Нижне-Тагильский драматическом театр и видела несколько спектаклей с Изой Высоцкой. До этого я ничего об этой актрисе не слышала и не знала. Блестящая игра, с отточенным рисунком образа, меня поразила. В своей статье я сравнила ее игру с игрой легендарной актрисы Элеонорой Дузе.

К сожалению, тема и формат статьи не даёт мне возможность делать театроведческие отступления и уходить в размышления об актёрской природе, о причудливости актёрской, судьбы, и ее несправедливости, о счастливой случайности, которая вдруг выносит актера на гребень успеха и делает его знаменитым на всю страну. Таких примеров, как история со Смоктуновским, которого кто-то увидел и рассказал о нем Товстоногову, искавшему актера на роль Мышкина для своего спектакля «Идиот». А позже последовало приглашение на фильм Ромма «9 дней одного года», и почти одновременно на «Гамлет» М.Козинцева. И о Смоктуновском заговорила вся страна

Или история Олега Янковского, которого увидел помощник Басова в гостинице и понял, что по типажу он подходит на роль молодого немецкого офицера Генриха Шварцкопфа в фильме «Щит и меч».

Свою композицию Казинец построил в виде монолога с отрывками из пьес, стихов, и музыкальными темами. Когда он рассказывал о Перми и о своей партнерше Изе Высоцкой, он прочёл Высоцкого "Охота на волков".

Я уже как-то писала, как на одной из творческих встреч Борис Казинец читал "Кони привередливые". Это было настоящее открытие, потому что именно, так читать песни Высоцкого, как стихи и так, как читает Казинец, никто до него не пробовал. Передать на бумаге интонацию, эмоциональное воздействие на зал, на зрителя чрезвычайно сложно. После прочтения стихотворения «Охота на волков» кричали браво и долго хлопали. Стихотворение в трактовке Бориса Казинца звучала по-новому, неожиданно, акценты были перенесены на другие строчки. «…Я из повиновения вышел. За флажки - жажда жизни сильней! Только сзади я радостно слышал Удивленные крики людей. Рвусь из сил, из всех сухожилий, Но сегодня - не так, как вчера! Обложили меня, обложили, Но остались ни с чем егеря!»

Читателю приходится лишь поверить человеку, пишущему эти строки на слово, что это было сделано талантливо.

После Перми, в 1964 год, последовало приглашение в Тбилиси, в театр им. А.С. Грибоедова. Однако проработав в этом театре какое-то время и даже получив звание заслуженного артиста республики, Казинец вдруг узнает, что в Рязанском театре будет ставить спектакль ученик Анатолия Эфроса Петр Штейн, и руководителем постановки будет Анатолий Эфрос. Казинец давно мечтал поработать с Эфросом, и он бросает Тбилиси, и приезжает в Рязань, только, чтобы поработать в спектакле под руководством такого режиссера, как А.В.Эфрос.

Здесь он получает роль Альдемаро в пьесе Лопе де Вега «Учитель танцев», о которой давно мечтал.

Но не о пьесе, и не о режиссере рассказывал нам Борис Михайлович. Он вспоминает о том, как он ездил к трактористам и дояркам и играл для них. Он рассказывал, как он посещал Есенинское Константиново и Усадьбу семьи Кашиных, семья, которая сыграла огромную роль в судьбе Есенина. Борис Михайлович читал нам стихи Есенина «Письмо к женщине», а до этого он читает прекрасное стихотворение Николоза Бараташвили «Синий цвет» в переводе Пастернака. «...Он прекрасен без прикрас этот цвет любимых глаз. Этот взгляд бездонный твой, опалённый синевой»

Вот эта любовь к зрителю, не важно к какому, к простому как те рязанские доярки, к которым надо было поспеть в перерыв, и вместо автобуса, который никак не приезжал, и чтобы не опоздать, Казинец садится на машину ассенизатора (Он рассказывал нам об этом не только не стесняясь такого “низкого жанра”, но гордясь этим фактом своей биографии), или к городскому, избалованному, эстетскому, который приходил смотреть спектакли в городах Прибалтики или Одессы. Вот эта простота, демократичность, а главное, бесконечная любовь к своей профессии, к театру, которая доминировала в этом спектакле – монологе, нас всех, кто сидел в зале, совершенно, покорила.

Он вспомнил о гастролях в Баку, рассказал историю приезда в Баку Есенина и прочёл отрывки из цикла "Персидские мотивы".

В Рязанском театре Казинец проработал недолго, и когда Эфрос возвратился в Москву, поехал за ним, но пристроиться в Москве в каком-нибудь из столичных театров, у него опять не получилось. Зато он встречает главного режиссёра Минского театра им Горького Фёдора Шейна и принимает его приглашение поехать поработать в Минске. В этом театре он встретился с Ростиславом Янковским в спектакле «Враги» Горького и «С вечера до полудня» Розова, однако проработав немногим более сезона, Казинец получает сразу два заманчивых предложения. Сыграть Пушкина в спектакле «Шаги командор» в Тбилисском театре им А.С. Грибоедова, а в Ростовском Академическом театре сыграть в пьесе А. К Толстого «Царь Федор Иоаннович» Бориса Годунова.

Роль Бориса Годунова и перспектива остаться в Ростове показалось Борису Михайловичу более привлекательной. Во время рассказа Борис Михайлович вдруг начинает читать стихи.

Мы видим, как на глазах меняется лицо артиста, преображается поза, меняется спина, голос, речь звучит иначе. "Достиг я высшей власти; Шестой уж год я царствую спокойно. Но счастья нет душе моей.... " Перед нами царь - Борис Годунов.

В этом театре он сыграл Стенли Ковальского в "Трамвае Желания" Теннесси Уильямса,

Ростов был всегда театральный городом, а в начало 70 - х годов там была особая театральная обстановка. Самым интересным театром города был Ростовский ТЮЗ под руковством Артура Хайкина. Так как он работал с пространством спектакля, пластично при помощи звука, ритма и света, так в то время почти никто из режиссеров не работал. В те годы этот театр был властителем дум ростовской моложежи. У А. Хайкина начинает пробовать себя в режиссуре Геннадий Тростянецкий, тоже будущая театральная легенда В это время он заканчивает учебу в Архитектурном и пробует что-то делать у А.Хайкина. Позже, уже в 80-ые Г.Тростянецкийс заменяет А.Хайкина на посту главного режиссера того же Омского Академического театра драмы.

Геннадий Тростянецкий организовывает в Ростове под руководством А.Хайкина Театр пантомимы и предлагает Казинцу стать руководителем Театра поэзии при Дворце культуры "Энергетик".

И вот здесь происходит ещё один интересный поворот в судьбе актёра, он знакомится со своей будущей женой Светланой. Оба не свободны, начинается скандал на весь Ростов.

Борис Казинец созванивается с Тбилиси, где по-прежнему хотят заполучить перспективного актёра. Незадолго до этого, когда ростовский театр был на гастролях на спектакле, где был занят Борис Казинец, присутствовал директор Грузинского русского драматического театра им А.С. Грибоедова и обратил на него внимание. Он предложил Казинцу ввестись в спектакли вместо Павла Луспекаева, который был приглашён Г. А. Товстоноговым в БДТ. Так Казинец опять оказался в Тбилиси. Этот город стал ему и Светлане родным.

На этой сцене он сыграл чуть ли не весь репертуар русской, советской и зарубежной драматургии. Преподавал. Получил звание народного артиста Грузинский ССР и проработал в нем до 1991, до самого отъезда в США. В этом рассказе опять последовала небольшая пауза, «...Вот то-то все вы гордецы! Спросили бы ,как делали отцы? Учились бы, на старших глядя; Борис Михайлович читает монолог Фамусова. Эта роль была из одной из последних, сыгранных Борисом Казинцом в Тбилисском русском театре.

История жизни Бориса Михайловича похожа на авантюрно-приключенческий роман, где герой из всех передряг и приключений, свалившихся на его голову, выходит победителем. Преданность и любовь к своей профессии и театру у Бориса Казинца безграничная. Ничто не может остановить его, если где-то замаячит перспектива нового спектакля, новой роли.

В Америке, за 20 с лишним лет жизни в ней он 8 лет проработал диктором на радио «Голос Америки». Потом 2 раза в неделю ездил в Нью-Йорк. Вот какой у Казинца был режим дня в течении нескольких лет. Утром, после ночного эфира на Голосе, он садился на автобус и ехал из Вашингтона в Нью-Йорк. Шел в кафе, нет не поесть, а на работу. Он лепил пельмени в русском кафе с театральным названием "Uncle Vania", а вечером он играл, играл, как прежде, в театре. Это был театр "Блуждающие звезды," который организовал композитор А. Журбин. Самое главное, Борис Михайлович не изменил профессии, играл в театре, где собрались многие актёры из СССР. В этом театре партнером Казинца была звезда советского кино Елена Соловей, Юрий Сичкин и другие актёры, оказавшиеся в эмиграции.

Он ездил в Канаду и участвовал в 4 постановках театра имени Леонида Варпаховского, который создала его дочь Анна Варпаховская и Григорий Зислин. Они объехали не только Канаду, но и всю Америку.

Посже, когда закрылся театр "Блуждающие звезды", Журбин решил вернуться в Москву, Борис Михайлович решил создать свой театр, который мы уже хорошо знаем " Театр русской классики". Об этом театре я писать не буду, так как моя задача рассказать, что было на представлении, который нам проиграл Борис Казинец.

Впечатление, которое осталось от спектакля «65 лет на сцене» было очень сильное.. Это было так интересно, и не только потому что это было талантливо придумано. Время его жизни, о котором рассказывал и проиграл перед нами Борис Михайлович, проплывало перед нами как река. Мы зрители, через его рассказ, стали свидетелями и участниками этой жизни, такой необычной и такой непростой. Многие, кто сидел в зале, хорошо знали это время. О времени и о себе, хорошая фраза, емкая, когда-то кем-то произнесенная, а потому и повторять как-то неловко, но лучше ведь и не скажешь.

Я помню своё чувство, мне хотелось, чтобы этот спектакль-монолог не заканчивался. В зале присутствовала чарующая атмосфера интимности, и хотелось, чтобы спектакль продолжался и продолжался. Я все это время думала, кто же он, Борис Михайлович Казинец? Преданный служитель театра.

Служителей церкви высокого сана, иногда называют князьями. А ведь театр тоже называют Храмом. И в этом Храме есть своя иерархия. Так вот Борису Михайловичу Казинцу, мне хочется присвоить титул Князя.

Он – истинный Князь Храма, по имени Театр.