За что сражался и погиб Павел Коган (о разнице нацистской и интернациональной идеи)

Идеи правят миром. Боюсь, мы об этом забываем, когда анализируем определенную историческую ситуацию в ее окаменелой данности без учета существования в ее поле этих самых правящих миром идей. А они не только правят миром, но и меняют его восприятие человеком. Вот дал нам Василий Гроссман в своем гениальном романе «Жизнь и судьба» впечатляющую картину-метафору: сталинское государство смотрит как в зеркало в лицо своего врага — государства гитлеровского, фашистского. Василий Семенович, как кажется, стал первооткрывателем этого нового взгляда, первым увидел и показал поразительное сходство двух тоталитарных систем с разной идеологической начинкой. Ныне этого сходства не видит только слепой. Да, государства с тоталитарной формой правления похожи как близнецы-братья, и сталинизм, как и национал-социализм в истории Германии, — темное и страшное пятно в жизни нашего отечества. Террор, массовые репрессии, вызывающие эпидемию страха, психологическое зомбирование населения, культ вождя — вот первые приходящие в голову параметры тоталитаризма. Полного сходства между фашизмом и сталинизмом мы не найдем: в гитлеровской Германии террор и репрессии были направлены против коммунистов и евреев, Большой Террор в стране Советов осуществлялся против всего населения. Но даже если согласиться: да, определенное сходство есть, можно ли на этом основании сделать вывод, что советское государство было идентично фашистскому? Что во Второй Мировой войне в конечном счете схлестнулись две самодовлеющие, схожие по своим целям и установкам, равно неправые силы? А ведь именно такая подстановка уже получила свое «законное» место в умах некоторых европейцев и части моих сограждан. Сумятицу в умы вносит и то, что идущие с российских верхов гневные окрики и «опровергающие» комментарии воспринимаются гражданами как «фальшиво патриотические», «государственно-дипломатические» и потому не имеющие ничего общего с истиной. К тому же, российские верхи по какой-то неизвестной мне причине уходят от оценки сталинского правления, что мешает им как правопреемникам советских руководителей откреститься от тяжелого груза преступлений сталинщины и дать взвешенный поэтапный анализ идейной эволюции страны с 1917 по 1953 год. Мне же в этой короткой реплике хочется обратить внимание на разницу тех идей, с которыми «входили в жизнь» нацистская Германия и Советский Союз. Итак: нацистская Германия. Основной постулат Гитлера, его главенствующая идея — немецкий национализм. Во имя благоденствия Германии и ее арийского населения предлагалось покончить с «низшими расами», полностью истребить «еврейский элемент» и, сделав рабами остальные неполноценные народы, добиться за счет их подневольного труда желанного процветания. На знаменах советского государства, осуществляющего теоретические замыслы Маркса-Ленина, было начертано: мировая революция. Эта идея влекла за собой интернационализм. Мечта о мировой революции несла с собой заряд невероятной силы. Как и христианская религия, ставшая всемирной, оторвавшись от национального еврейского корня, и буквально перевернувшая основы античной цивилизации, так и идея построения справедливого общества для всего человечества, особливо для его угнетенной, бедной и эксплуатируемой части, серьезно пошатнула дряхлеющий «буржуазный» мир, заставила власти предержащие идти на серьезные уступки людям труда, третьему миру, социально незащищенным. Но речь сейчас не о том. Идея эта, кстати, во многом перекликавшаяся с христианской, внутри страны и за ее пределами воспринималась как некий противовес людоедскому нацизму. Третьего пути, увы, не было: страны Европы или — как Италия — устанавливали у себя разновидность фашистского режима, или — как Франция — падали под натиском победоносной армии Вермахта. Америка выжидала. Объективно получалось, что именно Советский Союз возглавил в это время борьбу за гуманистическую интернациональную идею ¹. Скажу еще: евреи всего мира видели тогда в Советском Союзе избавителя от грозящего им тотального истребления. Родившаяся после войны, я считаю, что не будь этой победы над нацизмом, не было бы и меня. Борцами за интернациональную идею, за «счастье человечества» ощущало себя поколение тех, кто родился в послереволюционные годы. В их числе был Павел Коган, один из «лобастых мальчиков невиданной революции», погибший на фронте в 1942 году в возрасте 24 лет. В своих стихах 30-х годов он пишет о «земшарной республике Советов» ², предполагая, что за нее придется воевать³. Юноша-поэт незадолго до гибели, пророчески напишет о себе и своем поколении: Нам лечь, где лечь, И там не встать, где лечь. .................. И, задохнувшись «Интернационалом», Упасть лицом на высохшие травы... Идея «мировой революции», мысль об интернациональном единении людей существовала в умах, взращенных революцией, однако реальная сталинская политика предвоенного, военного и послевоенного времени никакого интернационализма не предполагала.⁴ Мало того, она переняла у Гитлера эстафету уничтожения еврейского племени. В 1952 году были физически истреблены члены Еврейского Антифашистского комитета. Сталинизм и фашизм сомкнулись. Два недочеловеческих тоталитарных режима, взглянув на отражение своего «противника» в зеркале Истории, опознали в нем себя. Сталинизм повел страну в сторону от интернационализма и братства народов. Однако не будем забывать, что Павел Коган и его поколение воевали и отдали свои жизни совсем за другую — интернациональную — идею!

¹ Девочкой побывав во Франции, удивилась: оказалось, что в Париже есть улица «Сталинград». Это пример того, как порабощенная Франция радовалась победам Советов над немецким фашизмом.

² «Земшарная» произведено от словосочетания «земной шар».

³Да, Павел Коган предполагал, что за мировую революцию придется воевать. Но одно дело: воевать за воцарение «белокурой бестии» и окончательное решение «еврейского вопроса», и другое – за «счастье и равенство всех людей земли». Оставим пока в стороне вопросы об утопичности, правомочности и последующей попытке «реального» воплощения этой идеи...

⁴Достаточно вспомнить репрессии по отношению к «присоединенным» в предвоенные годы народам и «переселение малых народов» во время войны.