Кофе без сахара

Рассказ Татьяны Соломатиной «Кофе без сахара» был удостоен поощрительного приза на Втором конкурсе короткого рассказа журнала «Чайка» «На заре тысячелетия»

Сонечка была ярым борцом за права женщин. Она чихвостила мужиков в хвост и в гриву борзым пером. По воле Его Величества Случая Сонечка попала в журналистику. Была «принята в ряды» и прижилась со всеми вытекающими плюсами и минусами. Довольно скоро у неё образовался тёмный налёт снобизма, паста от которого ещё не рекомендована лучшими стоматологами. Новоявленная журналистка остроумно язвила всё живое, особенно если строение репродуктивной системы этого живого отличалось от её собственного. Порою это приобретало зловещие гротескные формы. Сценический костюм пророс в эпидермис и пустил прочные корни в организме. Милом, девичьем, исподволь — чего греха таить — жаждущем любви организме. О, Великая Сублимация, матерь талантов! Стоило коллеге пожаловаться в курилке на недопонимание мужем концептуальности новых трусиков, как Сонечка вместе с дымом изрыгала огненные тирады: «Он не видит в тебе личности! Деспот, тиран! И я не удивлюсь, если скоро ты будешь ходить в парандже!» Сёстры по перу, опасливо косясь на Сонечку, торопливо запихивали едва подкуренную сигарету в урну и отступали под благовидными предлогами. Никакой взаимосвязи между тем фактом, что мужу не нравится байковый халат, и унижением женщин всего мира на муниципально-личностной ниве они не находили. — Как ты не понимаешь?! — кричала Сонечка, давя на краник офисного кулера, как на фаллический символ, используемый в ритуалах вуду. — Сегодня ему не нравится твоя причёска, а завтра, — она безумно вращала глазами, — он сделает тебя сексуальной рабыней, приведёт в дом любовницу и примет ислам! — Ну, с исламом и любовницами ты загнула, — психотерапевтическим тоном уговаривала соседка по рабочему месту, заботливо подсыпая коллеге в кофе феназепам под видом низкокалорийного сахарозаменителя. — И вот ещё! — не успокаивалась Сонечка. — Эта ваша нездоровая тяга к анорексии! — бойко выливала она напиток со спасительным транквилизатором в раковину. — Никаких уступок! Только сахар и белый хлеб со сливочным маслом! Женщина обязана делать то, что она хочет! — заходилась в пароксизме благородной ярости Сонечка, насыпая пять ложек сахара в следующую порцию кофейного порошка. — Не нравится ему жопа пятьдесят шестого размера? В сад! Не нравятся небритые ноги? Свои пусть бреет! Не нравится моя коллекция плюшевых поросят? Значит, он не видит во мне личности и не считается с моими интересами! И вот только не надо подавать мне пальто и уступать место в метро! Я не сексуальный объект, а независимая свободная женщина!!! Коллеги мужского пола, дав слово чести никогда не подавать Сонечке пальто, не носить её тяжёлую сумку и, свят-свят-свят, не говорить, как ей к лицу новая кофточка, пятясь покидали корпоративную кухню. При Сонечке не обсуждали рецептов и модных фасонов, ибо «вся тысячелетняя история кулинарии и многовековая индустрия моды имеют одну лишь единственную цель — привлечь самца!» Табуированы были темы «личная жизнь» и «умиляемся младенцам». Завидев у очередной коллеги милый животик характерной формы, Сонечка издавала боевой клич: — Декрет! Потеря темпа, квалификации, нивелирование и полнейшая деградация личности! Муж, небось, не хочет с ребёнком сидеть?! — Ну, понимаешь... — начинала оправдывающимся тоном невинная жертва, — он зарабатывает куда больше меня и... и у него нет грудного молока! — скороговоркой выпаливала последний козырь будущая мать. — Да у них вообще ничего нет, кроме спермы! — фыркала в ответ Сонечка. Дитя било маму пяткой изнутри, однозначно давая понять, что «это — плохая тётя». А между тем Сонечка была вовсе не так уж и плоха. Не так давно у неё даже был муж. Как-то раз, безоблачным субботним утром, он попросил супругу принести ему кофе в постель. — Я пишу статью, — буркнула Сонечка из-за монитора. — Ну, пусик-лапусик! Пожалуйста, принеси кофе своему маленькому мужику! — недальновидно продолжал канючить любимый, не вставая с супружеского ложа. То ли звёзды в тот день выстроились не так, то ли у Сонечки был творческий кризис... Только вместо того, чтобы потратить десять минут и принести обожаемому мужу пресловутый кофе в ту самую постель, Сонечка вдруг взвилась и завопила фальцетом: — Я журналист, а не дешёвая подавальщица! Упс! В этот момент в ласковом и миролюбивом муже замыкает контакт номер 32 дробь 11. Резко приподнявшись на локте, он заявил: — Да будь ты хоть королевой Франции Анной Ярославной, с тебя корона не упадёт, если ты своему мужику кофе сваришь и принесёшь! — Встал. Сварил себе искомый напиток. Выпил. Оделся. И ушёл. Правда, вместе с мужем ушёл и творческий кризис. Открылось ранее неведомых тем громадьё: «Все мужики — сволочи!», «Все бабы — дуры!», «Ударим бездорожьем и разгильдяйством по исламу!» С ужасающей регулярностью в поле зрения Сонечки стали попадать стигмы целлюлита, алкоголизма и прочей феминной неполноценности «звездных жоп». В умении мастерски растоптать за физический недостаток ей не стало равных. Сонечка считала, что известность лишает человека, особенно женского пола, права на личное пространство и кофе с сахаром. Это было очевидным противоречием собственной бренд-платформе. Но Сонечка на любые возгласы отвечала отсылкой на ненавистный ей мужской орган и позиционировала себя в качестве клоунессы-эклектика. Хочется мне — значит, так. А не хочется — вот эдак. Со временем тональность Сонечкиных агрессивно-минорных воплей транспонировалась в хроматизм. Она даже начала осваивать неведомые ей нивы социально-значимых тем: «Пожалей собачку — пожертвуй на приют заначку», «Какой хороший иностранный дядя, даже матом научился ругаться, слава России!», «Плечевые — не конченые»1. Сонечка попробовала, было, взрастить урожай на неблагодарной почве политического анализа, но стойкий гендерный душок намертво прилип к её стилю. Даже в историю о реабилитационном приюте для наркоманов она умудрялась впихнуть «мужское и женское». Гормоны неумолимо давали о себе знать. Дело в том, что Сонечка вступила в прекрасный возраст, именуемый «бальзаковским». В трактовке, разумеется, самого Оноре. Как-то ранним утром, сварив себе печально знаменитый кофе и выпив его в гордом одиночестве, Сонечка подвела некоторые итоги. Увы, они были неутешительны. В активе, конечно, кое-что оказалось. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что все это миражи. Скажем, относительная известность фамилии в определённых кругах. Что земная слава? Срок годности её короток в столь мирском деле, как журналистика. Известность селебрайта-«пятиминутки»2.И ради этого стоило писать? Кипы журналов со статьями, которые кроме тебя никто не хранит. Глянцевую бумагу даже на гвоздик в деревенский нужник не повесишь и на растопку печи не пустишь. Да и нет её, печи-то. Ни печи, ни дома, ни собственной квартиры. В общем, «земную жизнь пройдя до половины...». Сонечка решительно отогнала назойливую цитату и отправилась в редакцию. Она была необычайно молчалива, не выступала с прокламациями, чем очень удивила коллег. Сонечка даже была мила с очередной беременной, спровоцировав у последней внезапную тошноту. Целый день она сосредоточенно стучала по клавишам. Главред удивился, получив статью под неброским названием «Семейное счастье возможно», но завизировал, не подав виду. Основная теза была выдержана вполне в Сонечкином духе. Растекшись мыслию по должному для стандартного журнального разворота количеству знаков, воительница, перековав мечи на орала, доказывала, что муж — это не так уж плохо. Если он, конечно, приносит тапки в зубах, не требует кофе в постель, готов пойти в декретный отпуск и плевать хотел на ожирение супруги. Изложено было изящно. Часть публики читала журнал ради Сонечкиных экзерсисов, особо не вникала в суть. Неизвестно, о чем подумал главный редактор, но вслух он сказал: — Сонечка, возьмите завтра выходной. У вас утомленный вид. — Но завтра же пятница! — Ничего, ничего. Телефон, телеграф, мосты... В смысле, интернет никто не отменял. Отдыхайте! «Ну, что ж, — решила Сонечка, — очень вовремя. Можно спокойно осуществить задуманное, не боясь, что сисадмин3 обо всём доложит главному». И отправилась домой. Прикупила по дороге снотворного в виде бутылки водки, и, выпив больше половины без закуски и компании, упала в объятия Морфея счастливой и незамутнённой. *** Реакции на утро у Сонечки были похмельные. Краски ярче, звуки — выпуклее. В свете предстоящего оно было и к лучшему. Вспомнив основной гомеопатический принцип «подобное лечится подобным», она выпила рюмку водки и с прояснившейся головой окунулась в сетевые просторы. Предметом сегодняшней охоты были сайты знакомств. Не для журналистского расследования или поиска новых персонажей, а с совершенно чёткой и конкретной задачей: подобрать себе индивидуума мужского пола для создания ячейки общества. Комбинация требований была непростой. Мужчина должен был видеть в ней, Сонечке, прежде всего личность. Подавать ей кофе в постель. Жарить, парить, варить и печь любимые Сонечкой плюшки и торты. Раз — сидеть и два — тихо. Чтобы фигура — ничего, ну, и... это. Это «и» было нечётким, но она полагала, что когда наткнётся на искомое, сразу поймёт, что это и есть то самое «и». «Почувствует щелчок». Сонечка была девушкой образованной и «Кошку на раскалённой крыше» читала. Поэтому, дабы структурировать техзадание и приблизить ощущение «щелчка», щедрой рукой подливала себе спиртного. Сонечка смело бороздила моря и океаны предложений, не находя ничего мало-мальски подходящего. Старые перцы, жаждущие модельных тел; блёклый офисный планктон, вожделеющий развлечений на досуге; извращенцы; сексуальные маньяки; инженеры с «серьёзными намерениями» из Мухосранска-38... В бутылке оставалось уже на треть, а «единственный и неповторимый» всё никак не находился. И тут... Кликнув в очередную «заявку», она узрела вполне симпатичное лицо. Впрочем, некрасивых мужчин не бывает, а алкоголь в Сонечкином кровеносном русле приблизился к отметке «половодье». Не поверив своим глазам, Сонечка перечитала ещё раз. И ещё: «У меня за жизнь было три жены. И все три мои жены не работали — учились, рожали детей, сидели с ними. Обеспечивал всегда их я. Так вот: надоело! Жаль потраченного на зарабатывание денег времени. Следующая будет уже обеспечивать меня. Или, по крайней мере, на свое пропитание будет зарабатывать сама. Итак, познакомлюсь с самостоятельной, прилично зарабатывающей особой. О себе: умею делать все по дому, отличный любовник, в быту неприхотлив, мастер спорта по боксу. Вот такие мысли...». Вслед за мыслями шёл контактный e-mail. Давно известно, что С2Н5ОН донельзя усиливает аналитическую функцию мозга. В голове раздался долгожданный щелчок. Вот оно! Вернее — он, несмотря на отвратную стилистику! Тот, кто мне нужен! «Во-первых, — размышляла Сонечка, — было три жены, значит, по бабам уже находился. Во-вторых, трое детей — отлично! Не будет глупых требований немедленного продолжения рода, чем грешил муженёк, бросивший меня, потому что ему, видите ли, не подали кофе в постель! У, домостроевец!» При воспоминании о «домостроевце» сильно защемило сердце. «Надо меньше курить, — подумала Сонечка, левой рукой схватившись за грудь, а правой — за пачку сигарет. Затянувшись, она продолжила: — В-третьих, на своё неплохое пропитание я зарабатываю сама. В-четвёртых, пятых-десятых и в главных — по дому умеет, любовник отличный, мастер спорта в быту и... Решено!» Между возникшим намерением и действием у Сонечки не было паузы — она немедленно накатала письмо по указанному адресу. Ответ не заставил себя ждать. В течение последующего часа они выяснили все, что нужно, и решили без промедления выходить в реал, назначив встречу на вечер. Сонечка решила ничего не предпринимать. Никаких глупых бабских заморочек — экстренной эпиляции, праздничного макияжа и тому подобной чепухи. Пошатываясь, она подошла к холодильнику. Но там напоминанием о постыдном приступе борьбы с лишним весом жил одинокий, вспухший в боках пакет кефира. «Надо уважать себя и прислушиваться только к своим желаниям!» «Своё желание» оформилось моментально, и Сонечка заказала две пиццы с доставкой на дом. Съела. Выпила ещё рюмку водки и отправилась реферировать новостную ленту Яндекса, в поисках материала для разгромной статьи об унижении и эксплуатации женщин во всем мире. Мужичонка с первого взгляда был неказист. Нос — картошкой, росточку невысокого. Но не ниже, и на том спасибо. Присмотревшись внимательно, Сонечка решила, что фигура у него неплохая — жилистая. Богатством лексики не отличался, но междометные «бля» изо всех сил старался проглатывать, глухо изрекая редуцированное «б...». «Ну и хорошо! А то бывший все время в тексты лез — советы давал», — подумала Сонечка. Отвращения «жених» у Сонечки не вызвал и, решив не откладывать дело в долгий ящик, она пригласила его к себе. На «тест-драйв», так сказать. По дороге зашли в супермаркет. Сонечка, не скупясь, набрала разнообразной снеди и всё сама оплатила. Спутник равнодушно сопровождал её самым что ни на есть равноправным образом. Ни разу не позволив себе унизить предложением денег на кассе или услугами носильщика. «Вот и славно!» — не очень уверенно думала Сонечка. Дома мужчина продолжал вести себя как самый настоящий джентльмен эпохи развитого феминизма. Пакеты из рук не принял, плащ снять не помог. Не переобуваясь, протопал в кухню: — Где у тебя кофе? — В шкафчике! — «Смотри, действительно умеет по дому», — успокоилась Сонечка. Не успела она разобрать пакеты, как кофе был готов. Об этом возвестило шипение. — Не надо! Я сам! — Кавалер отодвинул от плиты Сонечку, рефлекторно схватившую тряпку. «Благодать! Будет теперь кому «культурные наслоения» с плиты смыть», — торжествовала в ней женщина, освобожденная от рабского труда. Кандидат в спутники жизни взял любимую Сонечкину чашку, налил ароматного напитка, щедрой рукой насыпал пять ложек сахара, усеяв столешницу крупинками. «Ну да! Я же говорила, что люблю сладкое...». И щедро сдобрил кофе сливками. «...И пью только черный», — разочарованно додумала Сонечка под смачное прихлёбывание. — Продрог! — прокомментировал он и уселся в любимое Сонечкино кресло. Оно жалобно заскрипело. Подавив желание метнуть в мужика чем-нибудь тяжёлым, Сонечка протёрла тёмно-коричневые потёки, смахнула янтарные кристаллики («Между прочим, тростниковый сахар!»), сполоснула турку и повторила процедуру кофеварения. — Что-то у тебя интернет плохо грузится. — Она даже не заметила, что «жених» переместился в спальню, где стоял ее лэптоп. — Может быть, надо спрашивать разрешения, прежде чем включать чужой компьютер? — холодно осведомилась Сонечка, заходя в комнату. — Может быть и надо. Если чужой. А этот — уже свой. Наш. Скорость развития событий, скорее, пугала, чем радовала. Даже препротивный бывший муж, ушедший из-за этого треклятого кофе, никогда не пользовался Сонечкиным компьютером. Во-первых, у него был свой. Во-вторых — он уважал её приватность. — Да, и кстати. Я, можно сказать, практически к тебе переехал. Квартирка уютная. Цветов и животных нет. Интернет и телевизор имеются. Холодильник ты затарила по самое не могу. Молоток! Беру. — А вещи? — только и сумела вымолвить Сонечка, не до конца поняв, что именно он «берёт». — Вещи? Х.. да клещи! — Он заржал так, что стёкла зазвенели. — Твоё здоровье! — С этими словами он вылил последнюю рюмку Сонечкиной водки в недра своего организма. Затем «мужчина мечты» плюхнулся на постель и привычно ткнул в пульт дистанционного управления. Собрав волю в кулак, Сонечка изрекла самым елейным тоном: — Я, конечно, понимаю, что ты неприхотлив в быту, но не до такой же степени. Изволь снять обувь! — Да пожалуйста! — Он стащил ботинки и зашвырнул их в угол. Пошевелив сомнительной чистоты пальцами, торчащими из дырявых носков, облегченно вздохнул. — Фуф! Ну, чё ты стоишь, как неприкаянная? Садись. В голове у обалдевшей Сонечки крутилось ильфо-петровское: «Валенки стояли в углу и воздуха тоже не озонировали». Аккуратно присев на краешек постели, она взяла пульт и переключила программу. Через пару минут начинался «Секс в большом городе». Обычно она... — Футбол! — безапелляционно заявили «драные носки», выхватывая пульт из Сонечкиных рук. Пространство сузилось до размера экрана телевизора. — Кстати. Это очень хорошо, что ты не хочешь детей. В кишках у меня сидят эти спиногрызы! Памперсы-шмамперсы, еда-одёжки. К тому же все беременные бабы — тупые коровы. — Во время гестации интеллект снижается примерно на тридцать процентов. Наступает временное «прогестероновое слабоумие», — Сонечка механически процитировала сентенции из собственной статьи, некстати всплывшие в памяти. — О! Точно! Слабоумные жирные коровы! Вот ещё что, — он окинул Сонечку взглядом. — Тебе не мешало бы похудеть. У моей второй жены фигурка была — все кобели оглядывались. А у тебя зад фасона «садись — подвезу», ты уж извини. Так что жрать с этого дня начинаешь меньше и записываешься в фитнесс-клуб. А то ведь мой «парень» — он кивнул в сторону ширинки — требовательный. Мне-то ты понравилась. Нежадная, симпатичная, детей не хочешь, квартира опять же... — Съёмная, — побелевшими губами прошептала Сонечка. — Да? Это твои проблемы. Плати вовремя, да и будем жить-поживать, если ему, — «рыцарь» повторно кивнул в район дислокации «мужского хозяйства», — понравишься. — Отличный любовник, говоришь? — саркастично поинтересовалась вышедшая, наконец, из ступора Сонечка. — Обычно да. Но извини. Устал. Да и ты — не фонтан. Была бы тут моя вторая жена — хоть щас ... А ты... Ну, ладно. Фигура — дело наживное. Хотя, росточком ты, конечно, не вышла. Так что — стели, и баиньки. А завтра я мусор выброшу и яичницу тебе на завтрак сварганю. А вечером — секс. Отосплюсь, восстановлю мужскую силу, пока ты на работе, и — милости просим! — Милости просим?!! — завопила Сонечка, трясясь мелкой дрожью. Резкий прилив осатанения затмил всё вокруг. — Вон из моего дома!!! — Ты, того... Не скандаль. И не таких обламывал, — угрожающе выговорил субъект, вальяжно расположившийся на Сонечкиных подушках. — О нет! Я не буду скандалить! — Сонечка схватила грязные ботинки и, брезгливо удерживая их на расстоянии вытянутой руки, прорысила ко входной двери. Вышвырнув их в темноту лестничной площадки, она проорала: — Убирайся вслед за ними, и чтобы духу твоего здесь не было, пока я милицию вызываю! Нимало не испугавшись, претендент на руку и сердце встал, неторопливо подошёл к двери и влепил Сонечке показательный, тяжеловесный хук справа. «Больно-то как!» — потирала Сонечка подбородок и левую скулу, которыми она хорошенько приложилась о край стола. «Надо же! Уснуть, сидя за компьютером! И приснится же такая чертовщина!» Стоя у зеркала, она внимательно рассматривала вспухшее лицо. «Хоть бы не разнесло к понедельнику. Будешь знать, как напиваться в одиночестве!» — погрозила она пальчиком отражению. Сонечка полежала в горячей ванной. Побрила ноги. Причесалась. Приоделась. Присела за компьютер и набрала пару предложений. «Дело было вечером. Делать было нечего. Вернее, не с кем». Выпив последнюю рюмку водки для храбрости, она набрала номер телефона бывшего мужа. — Привет. Как ты относишься к подаче кофе в постель вечером пятницы? — Прекрасно. Но в качестве контрибуции тебе ещё долго придётся подавать мне его в постель утром и вечером ежедневно. Еженедельно. Круглогодично!!! — радостно выкрикивал в телефонную трубку бывший муж. — Я сейчас приеду! Да, ты всё ещё не хочешь ребёнка? — Всё ещё?.. В понедельник коллектив был в шоке, глядя на произошедшие метаморфозы. Редактор, прочитав новую статью «Подайте женщине пальто!», спросил тоном обеспокоенного дядюшки: — Сонечка, вы уверены? — Да. Рейтинг журнала упал из-за некоторой однобокости нашей тематики. «Художник обязан переодеваться!» — разве вы не помните? — беззаботно рассмеялась она. — Кроме того, — посерьёзнела Сонечка, — под моим именем статья под таким названием — это же бомба! Вас интересует уровень продаж? — Сонечка! Вы прирожденный журналист. Кофе? — Да, пожалуйста. Черный. Без сахара. ”Журнал «Чайка», №4, 16-29 февраля 2008 года.

1 «Плечевые» — трассовые проститутки. «Плечо» — участок трассы, профессиональное арго шоферов-дальнобойщиков. 2 «Селебрайт-пятиминуткa» — современный офисный жаргон, особенно распространённый в рекламном и журнальном бизнесе в Москве. Селебрити — произносимые на русский манер транскрипционно — знаменитости, приглашаемые для проведения мероприятий, интервью и т.д. 3 Сисадмин — системный администратор. В небольших офисах это может быть и администратор сети, и программист, и веб-дизайнер.