2007: Ростропович и Хренников в зеркалах России и Запада

Kогда в 2007 году 26-го апреля в возрасте восьмидесяти лет умер Мстислав Ростропович, смерть его одинаково оплакивали любители музыки и в России, и на Западе. Реакция на смерть 94-летнего Тихона Хренникова 14 августа была далеко не столь единодушной. Некрологи западных газет были, как правило, весьма скептического свойства, а некоторые — сугубо негативными. Абсолютно все западные комментаторы писали о персональном соучастии Хренникова в печально известной сталинской атаке 1948 года на Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна, Мясковского и Шебалина. Напоминали и о хренниковских нападках в 1979 году на композиторов-авангардистов: Софию Губайдулину, Эдисона Денисова, Александра Кнайфеля, Елену Фирсову и Дмитрия Смирнова. Особо отмечались настойчивые усилия Хренникова по искоренению музыки Альфреда Шнитке. Медийная реакция на эту смерть в России была разительно несхожей с западной. В большинстве случаев Хренникова безудержно хвалили. Его называли «блистательным» композитором, обладавшим «Божьим даром» (это все подлинные цитаты). Превозносили роль Хренникова в «спасении жизней» Прокофьева, Шостаковича и других в сталинские годы. Особенно дружных благодарностей в прессе Хренников удостоился за «щедрую помощь» советским музыкантам в период своего многолетнего руководства Союзом композиторов (1948-1991). С фактической точки зрения все эти непомерные похвалы направлены были не по адресу. И вот почему. Да, Хренников был способным мелодистом и сочинил несколько запоминающихся песен, но рядом с такими гигантами, как Дунаевский, Блантер или Мокроусов его не поставишь. О его «академическом» творчестве и говорить не приходится. Вряд ли многие из сочиненных Хренниковым десяти опер, шести балетов, трех симфоний и шести инструментальных концертов будут востребованы и после 2007-го года. А ведь при жизни Хренникова вся эта продукция беспрерывно звучала в лучших исполнениях с наиболее престижных сцен страны (на Западе о ней никто давно уж не вспоминает). Активно продвигавшаяся Хренниковым в последние годы его жизни идея о том, что он-де «защитил» Прокофьева и Шостаковича от сталинского гнева, еще более абсурдна. В сталинскую эпоху только сам Сталин решал, кому из творческой элиты страны жить, а кому сгинуть; об этом повествует моя книга «Шостакович и Сталин», основанная на огромном документальном материале. Даже сравнительно независимый Александр Фадеев был вынужден соглашаться со сталинскими приговорами писателям. Сталин, прислушивающийся к мнению молодого аппаратчика Хренникова? Только в том случае, если это мнение совпадало со сталинским. Ведь не сумел же Хренников предотвратить аресты трех еврейских композиторов — Моисея Вайнберга, Льва Пульвера и Александра Веприка — в период сталинских гонений на еврейскую культуру в Советском Союзе. О том, как Хренников упорно старался утаить или замолчать этот факт, нужно будет рассказать отдельно: это длинная история. И, наконец, Хренников как меценат советской музыки: это самое смешное. Да разве Хренников помогал культуре из своего кармана, как это делают западные филантропы? Он был чиновником, поставленным Сталиным в 1948 году специально для того, чтобы с помощью денег из госказны держать советских музыкантов в партийной узде. Любой другой человек на этом посту распределял бы отпущенные ему сверху суммы точно таким же образом. Да, Хренников обладал незаурядной административной хваткой, я тому был свидетелем. И, видимо, Сталин, а вслед за ним и другие советские вожди ценили Хренникова именно за эту хватку и за то, что он, как им казалось, распределяя государственные деньги среди музыкантов, не слишком много хапал себе. Правда, на этот счет были и другие мнения. Вот что о Хренникове писал в своих посмертно изданных записках Георгий Свиридов, знавший ситуацию изнутри, лучше многих других: «...сметливый, ловкий, угодливый, ненавидящий всех, обманывающий всех и, прежде всего, виртуозно водящий за нос государственных воротил. Их он обманывал с каким-то даже тайным сладострастием. Скоплено целое состояние». (Георгий Свиридов. Музыка как судьба. М., изд. «Молодая гвардия», 2002, с. 485.) И вывод Свиридова: «40 лет правления Хренникова — это самые черные, самые мрачные годы в истории Русского музыкального искусства». (Там же, с. 456.) О Ростроповиче такого даже желчный Свиридов не сказал бы. Но ныне усилиями российской медиа разительный контраст между Ростроповичем и Хренниковым как-то незаметно стушевывается: оба «на равных основаниях» возводятся в ранг национальных гениев. В чем причина? Государство строит новое здание «консолидированной» национальной культуры. И современным чиновникам, последователям Хренникова, кажется, что его наследие можно каким-то образом задействовать в этом строительстве, что и этот культурный «кирпичик» сгодится: сюда поставим Ростроповича, а вот сюда, рядышком, приставим Хренникова. И все обустроится. Эта позиция, по моему глубокому убеждению, ошибочна. В ней, как в капле воды, отражается существенное различие культурных дискурсов в России и на Западе. Прошедший 2007 год об этом еще раз напомнил. Журнал «Чайка», №1, 1-15 января 2008 года.Стр.6-7 (www.Chayka.org)