«Евреи – плохие солдаты».
И. Сталин
Утверждение, взятое в качестве эпиграфа, принадлежит Сталину. Оно было высказано им в 1944 г. во время приёма англо-польской делегации. Гораздо раньше, в 1942 г., начальник Главного политического управления Советской армии (ГЛАВПУР) Щербаков издал негласную директиву: «Награждать представителей всех национальностей, но евреев – ограниченно».
Отражая эти настроения, маршал Жуков, просматривая список отличившихся при штурме Берлина и представленных к званию Героя Советского Союза, вычеркнул из него всех евреев, написав: «Норма героев за Берлин евреями перевыполнена». Копия представления на это высокое звание командира 95-я Гвардейской танковой бригады гвардии подполковника Наума Марковича Секунда с такой резолюцией Жукова имелась у участника Отечественной войны минёра-подрывника Марка Штейнберга, о чём он сказал в своём интервью.
На неофициальном уровне антисемиты всех мастей повторяли подленькую фразу «Евреи воевали на Ташкентском фронте» – по-видимому, имелось в виду, что они сбежали в глубокий тыл и там отсиживались в то время, когда мужчины других национальностей сражались с врагом.
Не буду обсуждать моральную (а точнее – аморальную) сторону подобного утверждения и проиллюстрирую его на примере моей семьи.
Мужчин призывного возраста среди моих близких родственников было семеро. Двое пошли добровольцами и погибли в 41-м; четверо прошли всю войну, двое из них вернулись инвалидами. Мой отец (единственный не воевавший на фронте) за работу на военном заводе получил несколько орденов, в т. ч. орден Отечественной войны 1-й степени. Тогда, в 1943 г., его давали не всем воевавшим подряд, как через 20 лет, – им награждали только боевых офицеров за подвиги на фронте. По-видимому, Главный маршал авиации А. А. Новиков, представивший отца к такой награде, сознательно приравнял его к таким офицерам.
Предвижу возражения – приведенное мною количество недостаточно для обоснованных выводов, нужна статистика, основанная на большом количестве данных. Что ж, приведу выводы официальной статистики.
В РККА, потом в Советской Армии в годы Отечественной войны воевали 501 тыс. евреев – чуть ли не все мужчины-евреи призывного возраста. Из них 198 тыс. (40%) погибли, умерли от ран или пропали без вести.
С директивой Щербакова вполне согласуется дискриминация евреев, совершивших подвиги во время боевых действий.
Рядовой Абрам Левин закрыл грудью амбразуру вражеского дота 22 февраля 1942 г. (за год до Александра Матросова!) и был представлен командиром дивизии к званию Героя Советского Союза, но никакой награды не получил. Только через 25 лет, после множества писем сослуживцев и историков, уверенных, что в Минобороны просто нет сведений о подвиге Левина, мать героя получила орден Отечественной войны – им посмертно был награжден её сын.
На следующий день после огневого тарана, совершённого Виктором Талалихиным и удостоенного за это звания Героя, его подвиг повторил Исаак Пресайзен. Он направил свой горящий самолёт в гущу вражеской техники. Произошёл большой мощности взрыв, из-за которого движение немецких войск на участке автострады Минск-Москва было прервано на три дня. Пресайзен был представлен к званию Героя Советского Союза. Однако вместо посмертного награждения он был по неизвестным причинам отнесён к пропавшим без вести; об этом жене лётчика сообщили только через полгода.
Таких случаев было много.
Тем не менее, несмотря на явные препятствия, чинимые антисемитами всех рангов, вдохновлённых приведенной выше директивой Щербакова, среди воинов-евреев было 157 Героев Советского Союза.
Одним из них стал Ефим Анатольевич (Хаим Нафтульевич) Дыскин. Он родился в 1923 г. в деревне Короткие нынешней Брянской области в семье служащего. Окончив среднюю школу, поступил в московский Институт философии, литературы и истории (ИФЛИ).
Через десять дней после начала войны Ефим, окончивший первый курс, пришёл в военкомат и попросил направить его на фронт. Его направили в одну из срочно создаваемых неподалеку от Москвы военных школ. Здесь красноармейцу Дыскину предстояло освоить специальность артиллериста-зенитчика.
Но долго учиться ему не пришлось – немцы приближались к Москве. Получив начальную подготовку, позволяющую более или менее уверенно чувствовать себя возле орудий, молодые бойцы были направлены в действующую армию.
Однажды Ефиму пришлось участвовать в допросе пленного немецкого парашютиста. В расположение части приехал незнакомый политрук и попросил отпустить с ним на непродолжительное время кого-либо из красноармейцев, знающих немецкий язык. Выбор пал на Ефима – по-видимому потому, что он был «вчерашний студент».
В большой избе за столом сидел командир в тулупе и вел допрос трёх парашютистов, взятых в плен. Один из парашютистов, который был ранен, попросил пить. Командир сказал: «Принесите ему воды». Дыскин вышел в горницу, где стояли ведра с водой, зачерпнул кружку и подал раненому немцу. Тот взял её дрожащими руками, но не успел поднести ко рту, как неожиданно другой немец выбил её у него из рук и закричал: «Найн!» – они победители и не будут ничего брать из рук побежденных, а Москва уже пала и в честь победы назначен парад войск на Красной площади.
Ведущий допрос командир показал отобранный у немцев пригласительный билет в ресторан по случаю победы за подписью фельдмаршала фон Бока. Пришлось успокоить кричащего немца и сказать, что рано им торжествовать победу.
До начала ноября Дыскин и его сослуживцы-зенитчики отражали налёты немецких самолетов на Москву.
Однако главной ударной силой гитлеровцев были танковые соединения и поэтому все возможные силы и средства советское командование бросило против этих бронированных колонн. Вот почему зенитные орудия, в том числе совсем небольшого калибра, – 37-миллиметровые, были срочно "переквалифицированы" в противотанковые.
Красноармеец Дыскин попал в истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Батарея, где он служил, разместилась на небольшой высотке у деревни Горки.
15 ноября на батарею прибыл полковой комиссар старший политрук Федор Хрисанович Бочаров. Он сказал, что отступать некуда, и, если гитлеровцы возьмут деревню Горки, то отсюда рукой подать до Волоколамского шоссе, а там уже Истра, от которой недалеко и до столицы. Закончил он призывом: "Отстоим родную Москву!".
16 ноября артиллеристы, едва успевшие отрыть окопы и укрыть орудия, услышали звуки недалекого боя. Но из ближайшего леска в течение дня никто не вышел – ни свои, ни чужие. Так прошла ночь, а с утра снова загрохотало – теперь фашисты вели огонь по самой батарее.
В ней было четыре 37-мм орудия. Ещё до танковой атаки, при артиллерийском и минометном налетах, три пушки вышли из строя. Их расчеты погибли или получили ранения. Уцелело лишь орудие, где одним из двух наводчиков остался Дыскин.
Танковая атака началась сразу после массированного обстрела. Два танка с белыми крестами на броне двигались на орудие Дыскина. Его командир, сержант Семен Плохих, дал команду занять свои места, подпустить танки на 250-300 м и только потом открыть огонь. Дыскин нажал гашетку открытия огня. Первый же снаряд попал в цель, и танк загорелся.
Второй танк стал обходить его и тут же был подбит в подставленный борт. В этот момент вблизи разорвался снаряд, а потом мина. Левый наводчик Иван Гусев был со снарядом в руках убит наповал. Дыскин подхватил снаряд из его рук, тщательно прицелился в петлявший по полю «Панцер-IV». Попадание было точным – танк задымил, и вскоре боезапас в его башне сдетонировал. В горячке боя Дыскин не сразу понял, что ранен в левое плечо, пока не увидел на полушубке проступающее пятно крови.
В это время у орудия появился полковой комиссар Бочаров. По его команде сержант занял место убитого Гусева, а комиссар принял на себя командование орудием и сам стал подносить снаряды. Тут же раздалось его предупреждение: «Танки справа!»
Не прорвавшись с ходу, немцы двинулись в обход – подмёрзшая земля позволяла им теперь маневрировать и на бездорожье. Три машины заходили на орудие с фланга, расстояние до них – метров пятьдесят.
Зенитчики использовали каждую оплошность врага. Один танк остановился, чтобы произвести выстрел, и Дыскин успел всадить в него два снаряда. Другой танк подставил под выстрел плохо защищённый бронёй борт и тоже вспыхнул. Потом Дыскин попал в третий танк, а затем и в четвёртый. За это время он был снова ранен – сначала в поясницу, затем в правую голень.
На поле боя горели семь фашистских танков. По мнению военных историков, такой итог попадания в одном бою оказался непревзойдённым рекордом.
– Собственно говоря, никакого укрытия у нас не было, – вспоминал Ефим Анатольевич. – Да и нельзя было уйти с позиции: танки тут же проутюжили бы всё вокруг. Убило подносчика снарядов Полоницина, был тяжело ранен сержант Плохих – он сполз с сиденья на землю рядом со мной.
«Танки слева!» – услышал я голос комиссара. Теперь мне стало особенно тяжело – надо было выполнять обязанности обоих наводчиков. Комиссар взял на себя роль подносчика снарядов. И снова стрельба прямой наводкой, почти в упор – кто быстрее. Меня ранило в четвёртый раз. Отметил это чисто машинально, так как отвлекаться было нельзя – на орудие с другого фланга наползали два танка. Расстояние снова было не более 50 метров. Не было буквально ни одной секунды, чтобы на огневой позиции не рвались снаряды.
Я отчетливо видел, как поворачивается на нас орудие приближавшегося танка. Мелькнула мысль: «Это конец». Едва слышу голос Бочарова: «Дыскин, скорей наводи!». Силы покидали меня – сказывалась большая потеря крови. Неимоверным усилием удалось опередить врага, открыть огонь – и я увидел ещё один чёрный столб дыма.
Последний оставшийся танк подошел ещё ближе, рассчитывая, видимо, расправиться с нашим урезанным расчетом наверняка. Но и здесь хватило буквально нескольких секунд – снаряд нашей зенитки прошил его насквозь, он окутался дымом. Вслед за этим наступила тишина – я потерял сознание. Как узнал впоследствии, меня, тяжелораненого, унесли товарищи на шинели комиссара. Враг больше не продолжал атаки. Танки так и не прорвались к Волоколамскому шоссе...
Вынесенного с поля боя Ефима отвезли в Истринский медсанбат без особой надежды на выздоровление. Но произошло чудо – молодой крепкий юноша выжил. Ещё очень слабого Дыскина перевезли во Владимир, в госпиталь, а оттуда отправили на долечивание в Свердловск.
Из воспоминаний Давида Ортенберга, главного редактора газеты «Красная Звезда» в 1941-1943 годах:
«В ноябре сорок первого года в редакции раздался звонок из армии К. К. Рокоссовского. Звонил командующий артиллерией армии генерал-майор В. И. Казаков. Торопливо, взволнованным голосом говорит:
«У нас в армии артиллеристами совершён подвиг, равного которому не было за все время боёв за Москву. Рокоссовский просит вас срочно командировать писателей. Желательно Симонова или Павленко…
Никого из писателей в редакции тогда не было. Под рукой оказался Трояновский, прибывший на несколько часов в редакцию из Тулы. Он сразу же отправился в 16-ю армию. Там он узнал, что особенно отличился в бою наводчик комсомолец Дыскин. Несколько раз он был ранен, но, не оставляя своего орудия, подбил семь танков и погиб.
Вместе с генералом Казаковым корреспондент отправился на огневую позицию батареи. Там, у трёх березок, они увидели могильный холм, на котором стоял столбик с вырезанной из фанеры звездой. На дощечке химическим карандашом были написаны даты рождения и смерти красноармейца Дыскина. В штабе Рокоссовского спецкор ознакомился с наградным листом, по которому наводчик был представлен к званию Героя Советского Союза, посмертно».
В конце апреля 1942 г. в палату свердловского госпиталя пришли начальник госпиталя, замполит, представитель военкомата и тепло поздравили Дыскина с присвоением звания Героя Советского Союза. Показали газету "Правда" с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1942 г. В нем среди награжденных были один генерал – Панфилов Иван Васильевич и один красноармеец – Дыскин Ефим Анатольевич. Обоим это звание было присвоено посмертно…
Дыскин сразу сказал, что поздравления принять не может – ведь он жив, значит награда не его... Тогда командование госпиталя послало на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинина телеграмму с указанием всех подробностей, связанных с тем памятным боем.
Вскоре от Калинина пришла правительственная телеграмма, в которой было сообщено, что звание Героя Советского Союза присвоено именно красноармейцу Ефиму Дыскину, наводчику 37-мм орудия 694-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка 16-й армии, с чем М. И. Калинин горячо поздравляет Ефима Анатольевича и желает ему выздоровления.
Спустя два месяца, в июне 1942 г., в свердловском театре оперы и балета в торжественной обстановке 19-летнему красноармейцу Дыскину была вручена Грамота Героя Советского Союза, орден Ленина и медаль "Золотая Звезда".
К этой высокой награде он был представлен полковым комиссаром Бочаровым, командармом Рокоссовским и командующим фронтом Жуковым. По-видимому, в конце ноября 1941 г. маршал ещё не проникся той «особой симпатией» к евреям, которую он проявит в апреле 1945 г. Вряд ли «маршал победы» тогда, в конце войны, побаивался партийного чиновника Щербакова; значит, это было его собственное мнение.
Однако через двадцать лет Жуков написал в своих воспоминаниях: «Всем известны имена панфиловцев, Зои Космодемьянской и других бесстрашных воинов, ставших легендарными, гордостью нашего народа. В один ряд с ними я бы поставил подвиг рядового наводчика орудия 694-го артиллерийского противотанкового полка Ефима Дыскина».
Немаловажную роль в дальнейшей судьбе раненого артиллериста сыграло то, что на базе свердловского госпиталя, где он проходил лечение, разместилось эвакуированное из Киева военно-медицинское училище. Находясь на больничной койке, в больничном халате, Ефим начал вместе с курсантами училища посещать занятия, постепенно всё больше и больше втягиваясь в учебу. Его военный подвиг стал лишь началом биографии и трамплином к будущим научным победам.
Успешно сдав экзамены за трехгодичный курс медицинского училища, Ефим Дыскин стал военным фельдшером – единственным в армии военфельдшером с Золотой Звездой Героя Советского Союза.
Он направляется в Самарканд, куда была эвакуирована из Ленинграда Военно-медицинская академия, и поступает в неё. В 1944 г. Ефим вместе с возвратившейся из эвакуации академией попадает в Ленинград, оканчивает её в 1947 г. и навсегда связывает свою судьбу с этим старейшим российским учебным заведением.
В 1951 г. бывший артиллерист защищает кандидатскую, а в 1961 г. – докторскую диссертацию. Объектом изучения ученого-медика становятся теоретические и прикладные вопросы военной медицины: структура тканей огнестрельной раны, воздействие на организм взрывных волн большой мощности, гравитационных перегрузок и других экстремальных факторов.
В 1966 г. Дыскин становится профессором, получает звание полковника медицинской службы, а через два года возглавляет кафедру нормальной анатомии. В 1981 г. ему было присвоен звание генерал-майора медицинской службы.
В 1989 г. Ефим Анатольевич вышел в отставку, но продолжал преподавать. Студенты обожали своего профессора, его лекции не пропускали даже самые отъявленные прогульщики.
Один из выпускников академии, вспоминая о своих впечатлениях сразу после поступления в неё, писал: «Запомнилось выступление начальника кафедры нормальной анатомии полковника, доктора медицинских наук, профессора Е. А. Дыскина. На кафедральную трибуну он поднялся, опираясь на трость. Содержание его интеллигентного напутствия было безупречно, он говорил о том, о чём мы думали и мечтали сами».
Свои лекции Дыскин, по воспоминаниям сына, знал наизусть, но при этом к каждой из них готовился самым серьезным образом – постоянно их правил, редактировал, обновлял. Читал распевно, часто использовал афоризмы, латинские выражения, стихи. Его друг, член-корреспондент Академии медицинских наук, называл лекции Ефима Анатольевича «театральным представлением». Не случайно лекции Дыскина часто вспоминают многие выпускники ВМА.
Под его научным руководством семеро медиков стали докторами наук, а пятнадцать – кандидатами. За эти годы профессором Дыскиным было написано более 100 научных трудов, дважды он становился лауреатом премии Академии медицинских наук СССР.
С медициной была связана и вся семья Ефима Анатольевича. Его супруга Дора Матвеевна была врачом-педиатром, сын Дмитрий стал неврологом, доктором медицинских наук, дочь – тоже врачом.
На кителе генерала медицинской службы Дыскина, кроме медали «Золотая звезда», – четыре ордена и несколько медалей. В 2008 г. он получил приз «Большая Медведица» в номинации «Фронтовая доблесть» за мужество и отвагу, проявленные на фронтах Отечественной войны.
14 октября 2012 г., не дожив буквально нескольких месяцев до своего девяностолетия, Ефим Анатольевич Дыскин скончался. Его похоронили на одном из городских кладбищ Санкт-Петербурга.
10 января 2023 г. исполнилось 100 лет со дня рождения этого замечательного человека и на редкость «плохого солдата», какими считали евреев, – одного из тех, подвиг которого не удалось проигнорировать антисемитам, как они это слишком часто делали и наверняка будут делать.
Вечная ему память!
–––––––––––––––––––––––
Источники: Википедия, статьи О. Починюк «Подвиг Ефима Дыскина» в газете «Красная Звезда», В. Касьянова «Звание Героя Советского Союза присвоили посмертно» в газете «Минская правда», Е. Севенард на сайте «Jeps.ru», И. Полонского «Два подвига зенитчика Дыскина» на сайте «Военное обозрение», Э. Гетманского «Пушки к бою едут задом» в журнале «Мастерская», программа В. Моторина «Странные евреи и их «неправильная» роль во 2-й мировой войне», интервью А. Юдасина с М. Штейнбергом в газете «Еврейский мир» и др.
Комментарии
О присвоении звания Героя Советского Союза
Где-то , по-моему в середине 70-х гг мне в руки попала книга большого формата , в тврдой обложке с названием:"Герои Советского Союза". В ней о каждом герое была небольшая информация о том , в каком году и за что он получил звание героя. В конце книги приводилась стат. данные , в том числе о количестве героев разных национальностей. Далее уже я сам взял стаистические данные о о нац. составе СССР на тот момент. Поделив количество героев СССР определенной национальности на количество людей этой национальности получил процент героев в каждой национальности. К моему удивлению этот процент оказался практически одинаков для всех национальностей. Видимо была "разнарядка" из центра в войска по данным кандидата на присвоение героя , в том числе по национальности. Интересно , что это равенство соблюдалось и по дважды героям Советского Союза.
Добавить комментарий